В бездне времен. Игра на опережение - Страница 25

– Добрый день mademouselle, господа, – вежливо поздоровался прибывший. – Говорят, у вас тут некий экзотический пакетик имеется?

– О, Сиволапый! – обрадовался Шатунов. – Ты по конверту приехал?

– Угу, – согласился здоровяк. – Как узнал, что вы с Петром Николаевичем какую-то пакость нашли, – сразу и к вам. Даме отрекомендуете?

– Сиволапов Владимир Александрович, – тяжко вздохнув, представил Ежевский. – Отдельного корпуса жандармов ротмистр, Охранный департамент. А это Ефремова Светлана Владимировна, кандидат на должность следователя.

Претенденты на звание кавалера Светочки ему уже успели надоесть. А было их в департаменте Судебного следствия немало – следователи, постоянно забегающие сыщики, приставы… Теперь вот и жандарм, блеск в голубых глазах давнего знакомца надворный советник расценил однозначно и совершенно верно.

– Пакет далече? – уловив недовольное настроение Ежевского, перешел к делу Владимир.

– Вот, – Ежевский выложил пакет из стоявшего у него за плечом угловатого незапертого сейфа. – Вскрываю?

– Конечно.

20.06.1930 г. Российская империя. Санкт-Петербург, Лиговский проспект, 4. Штаб Отдельного корпуса жандармов

«При вскрытии обнаружено: документы, имеющие реквизиты и нумерацию Министерства иностранных дел и Военного министерства…»

Генерал читал внимательно. До выводов он добрался минут через пять:

«Указанные документы содержат сведения, относящиеся к государственной тайне…»

– М-да, – дочитав протокол, генерал забарабанил пальцами по столу. – За-ме-чательно… Откуда нумер?

– Присвоен Разведчастью Корпуса, – доложил Гумилев. – Запрос пока делать не стали, канцелярию предупредили. Дело ведь деликатное.

– Думаете, в соседнем департаменте предатель завелся? – понимающе вздохнул Михаил Федорович. – Я поговорю со Знаменским. Что по убийству?

– Иванов Василий Петрович, 1892 года рождения, православный, из крестьян. Ранее трижды судим за грабежи и разбои, последний раз к пяти годам каторги, освободился в 1928 году. С тех пор проживал по указанному адресу, не работал, источники дохода не установлены. Полиция предполагает, что он жил на деньги, припрятанные с прошлых преступлений. Связей с Корпусом, МИД или Военным министерством не имел, в политической неблагонадежности не замечен. Обычный урка. Вчера обнаружен мертвым в доме 57 по ул. Малая Щемиловская, это на рабочей окраине, который он снимал у домовладелицы Лавриной. Домик маленький, на одну комнату с кухонькой.

– Так-с… – Николай Степанович сделал паузу, собрался с мыслями и продолжил: – Привлекает внимание достаточно экзотичный способ убийства: его задушили какой-то тонкой, но прочной удавкой, возможно из проволоки, горло практически перерезано. Ранее этакий способ душегубства у нас не встречался.

Здесь он запнулся и добавил:

– Хотя у меня что-то крутится в голове похожее, но пока не могу вспомнить. То ли в Африке слышал, то ли во Франции.

– Эк вас, – крякнул начальник Департамента. – Везет вам, Николай Степанович, на приключения необычные. То китайцы с «томпсонами», то теперь вот африканские страсти. Завтра на Дворцовой ассагаем кого-нибудь приколют – непременно вам поручу. Сивола… – шеф запнулся, посмотрел на ротмистра и выговорил фамилию правильно: – Сиволапов. Вот вы чего улыбаетесь? Вместе проводить будете дознание-то.

Ротмистр тут же лицом изобразил готовность к любым подвигам во славу отечества. Генерала он не боялся, но относился с тем характерным для профессионалов почтением, с которым уважающий себя и свой опыт специалист-подчиненный относится к более опытному и знающему руководителю.

– Кстати, у турок такие фокусы раньше практиковались, шнурочком человечка удавить тихонечко, – вспомнил генерал. – И в Индии еще, там целая секта душителей была.

– Точно, туги! – вспомнил и Гумилев. – Я роман читал. Но там, кажется, весь смысл в удавлении без пролития крови был, так что, строго говоря, не подходит. В нашем случае лужа кровищи. Да и при чем тут индусы?

– Индусы, между прочим, в Британской империи живут, а Лондон наш основной противник. Так что со шпионажем они вполне сочетаются. А «без пролития»… Это ведь не роман, это жизнь. Ладно, – вернулся Михаил Фридрихович к теме разговора. – Полиция что-нибудь по убийству нашла?

– Пока не очень. Убийство произошло в период с двадцати трех часов восемнадцатого до четырех утра девятнадцатого. При опросе соседей установлено, что вечером у Иванова был гость, описание, как обычно, расплывчатое: средний рост, обычная одежда… Обнаружили «пальцы». Самого пострадавшего, Лавриной – это понятно, но есть интересные: фрагмент ладони и большой палец внизу столешницы. Похоже, Иванов в тот вечер сидел с убийцей за столом, там стаканы, тарелки – но все протерто. А вот снизу стол гость мог хватануть и не заметить. Расследование поручено следователю по особо важным делам Ежевскому и от Сыскной полиции Шатунову – это которые дело по «Шраму» вели, помните? От Департамента я ротмистра Сиволапова прикрепил, они по тому делу сработались. У нас, кстати, еще немец завтра приезжает, совсем все в сборе.

– Который немец?

– Мюллер. Тот инспектор, который нам два года назад двух обвиняемых в Мюнхене разыскал и даже в Россию передать умудрился.

– Это ведь тоже по «Шраму»?

– Точно так. Он сейчас в свою очередь помощь просит в расследовании. Я докладывал.

– Да, помню. Фальшивомонетчики?

Гумилев кивнул.

– Помогите, дело хорошее, – согласился начальник Охранного департамента. – А по пакету – выясним, что за пакет.