В бездне времен. Игра на опережение - Страница 28

– Мотор установили?

– Да. Арендованная «Испано-сюиза», взята на имя русской подданной Наталии Брасовой. Мы не смогли с ней побеседовать, она отдыхала в Бадене, а в Мюнхен приехала всего на два дня. Пока мы выяснили кто это, она уже вернулась в Россию. Вкладчик тоже выехал, в тот же день, поездом. Но при том успел перевести деньги в другой банк.

– Как это? – удивился Сиволапов.

– Это быстро, – пожал плечами инспектор. – Он открыл счет в 11 дня, а уже в 14 часов сделал распоряжение телеграфом о переводе. Сами купюры еще лежали в кассе зала вкладов.

– Перевод отследили?

– Не далеко. Вся сумма, кроме тысячи фунтов – а это тоже большие деньги, ушла в Швейцарию. Банк «Banque Rictet», номерной счет. И все, швейцарцы сведения о движении капиталов не открывают. На этом расследование остановилось, ведь все подозреваемые уже за пределами Германии. А ущерб восполнять должны наши банки. Кроме первого случая, – педантично добавил он, – там фальшивку принесли в магазин. Но способ изготовления тот же, так что дела соединили.

– То есть, – задал вопрос ротмистр, – никто из распространителей не допрошен?

– В первых двух случаях допрошены, – кивнул Генрих. – По нашей просьбе полицией Чехословакии и Франции. Но без толку. Распространители говорят, что это их деньги, полученные законно, где получены, пояснять отказались. И все, больше чешские и французские коллеги ничего выяснять не стали.

– А нажать пробовали? – поинтересовался Гумилев. – Через дипломатов или, там, министерство?

Сыщик волком взглянул на подполковника, потом, поняв, что вопрос задан без подвоха, ответил:

– У нас Германия. Двенадцать лет назад мы проиграли войну, слышали? Так вот работать со странами-победителями трудно и посейчас. У нас до сих пор часть страны оккупирована… – тут он осекся и с тревогой посмотрел на русских. – Я не…

– Да ладно, – буркнул Сиволапов. – Мы тебя поняли. Хотя знаешь, войну не Антанта начала. Я с первых дней в артиллерии воевал, Николай в кавалерии. Ты сам-то где служил?

– Авиация, – пожал плечами Мюллер. – Западный фронт, летал на бомбардировщике. Железный крест I класса.

– Внушительно, – с интересом посмотрел на него Гумилев. – Элитный род войск, у нас в авиации даже Великие князья служат. Вы из дворян?

– Нет, – хмыкнул немец. – Потомственный крестьянин, редкое исключение для германских ВВС. Может, мы перейдем к делу?

«Не любит вспоминать, – сочувственно подумал ротмистр. – Ясное дело: крест I класса – это у них вторая награда, после II класса давали. Да еще в авиации, перспективы, для крестьянского сына сногсшибательные! Потом проигрыш, сокращение армии, все сначала начинать пришлось. А так вроде недурственный тип, спокойный, рассудительный. Да и Степаныч о нем после прошлого дела хорошо отзывался».

Николай Степанович думал о другом. В рассказе инспектора его насторожил очень неприятный момент, тот упомянул, что предъявитель фальшивых фунтов приехал в банк на авто Брасовой. Эту фамилию он знал.

«Графиня Брасова, – мгновенно вспомнил жандарм. – Супруга Великого князя Михаила, красавица, но при этом дама антимонархических настроений, которую к тому же не принимают в обществе. Сколько ей сейчас? Лет пятьдесят? Способна она совершить преступление?»

Он понимал, что ответ вполне может оказаться положительным. О махинациях членов царской семьи до войны ходили легенды. Потом император навел некоторый порядок, но возможность оставалась. Тем более содержание не занимающих государственных должностей родственников Николай II резко снизил еще в начале двадцатых. А Михаил, откомандовавший всю войну конной дивизией, после победы служить не стал, не захотел.

«Черт, – вздохнул про себя подполковник, – по слухам, Брасова та еще пройдоха. Вполне могла решиться на булавки себе подработать. Если она в деле – это такой скандалище! С другой стороны, – рассудил он, – если замешаны члены правящего дома, лучше уж быть в курсе расследования. Мюллер парень толковый, может и сам граверов «вытоптать», но и секреты хранить умеет. Чем немцы сами всю цепочку вытянут, пусть уж вместе с нами. И им поможем, и свой сор из избы не вынесем. Надо срочно генералу доложить, пусть обеспокоится. Заодно и повод в расследовании немецком поучаствовать, интересы императорской фамилии, как ни крути».

– У вас есть данные российского подданного, предъявившего в банке подделку? – спросил он вслух.

– Да, вот: Иванов Василий Петрович, проживает в Санкт-Петербурге, по улице Малая Щемиловская, 57.

– Чего? – вскинулся Сиволапов. – «Ванька-стопарь»?

– Как? – удивился Гумилев.

– Иванов, – напомнил ротмистр. – Это же тот убитый, – он понизил голос, – у которого секретный пакет нашли.

– Точно, он, – подтвердил Владимир через минуту, пробежав глазами немецкую выписку из паспорта.

– Интересно, – протянул Николай Степанович и обратился к не понимающему, чем так взбудоражены коллеги, Мюллеру: – Ваш человек убит три дня назад у себя дома. Причем у него изъяты… – он замялся, не желая говорить о российских секретах, но потом все же выкрутился: – Изъяты вещи, к свободному обороту недопустимые.

– Интересное совпадение, – не стал лезть в детали немец.

– Куда уж… – профессионалы понимали друг друга с полуслова. Оба знали – совпадения, несмотря на все уверения авторов детективных романов в обратном, случаются. И не так уж редко. Но… сыщики верят только в доказанное совпадение.

– Кстати, коллега, – вмешался Сиволапов, – вам не приходилось встречаться с таким способом убийства, как удушение удавкой, возможно из проволоки или чего-то подобного?