В бездне времен. Игра на опережение - Страница 77

– Звучит красиво, – признал генерал. – Если Барту уберут, новое правительство с учетом антирусской шумихи вопрос об оккупации как минимум отложит. В итоге, думаю, выйдет, что навсегда. Берлин получит огромный эффект от одного выстрела, несомненно.

– От семи.

– Да, помню.

Приписываемая Шлейхеру фраза: «С помощью семи выстрелов Германия могла бы избежать расходов на войну и добиться в Европе всего, чего пожелает» давно гуляла по дипломатическим и журналистским кругам, периодически выплескиваясь на столы офицеров разведки в виде сообщений агентов. Произносил ли немецкий канцлер эти слова в действительности, установить не удалось, но выглядели они правдоподобно. Барту, премьер-министр Румынии Дука, австрийский канцлер Дольфус, югославский и бельгийский короли, президент Чехословакии Массарик и Великая княгиня Ольга Николаевна, вдохновитель «жесткой линии» в политике Российской империи. Смерть этой семерки принесла бы Берлину колоссальную пользу, в этом не сомневался никто.

– Но это только слухи! – продолжил директор Бюро. – У нас есть подтверждения слов Гумилева?

– Нет. Я справился в Сюрте, они ничего не знают.

– М-да… – шеф разведки задумался. – Такого рода сведения я обязан сообщить председателю Совета министров. Знаете, что он мне скажет? Что встреча крайне важна, отказываться от нее он не станет ни в каком случае, а ловить бандитов – наша забота. Эти русские, что эмигранты, что жандармы, вечно тащат к нам свои проблемы!

– Их беспокоит предстоящее решение по Германии, и они тоже считают Барту ключевой фигурой. Гумилев предлагает совместную беседу со Сталь и любую помощь в расследовании. Кстати, в России это дело ведет политическая полиция, а не разведка.

– Там это одно ведомство, – махнул рукой Де ля Рок. – Насчет Сталь. Они что, признают ее своим агентом?

– Официально нет, – улыбнулся Лепарк. – Сугубо частным образом, Гумилев намекнул, что она освещала красную эмиграцию, но от шпионажа против Франции открещивается. Про Мартена сказал, что впервые слышит.

– Последнее может быть, – согласился генерал. – Если ваш полковник не из разведки, то их агентов он попросту не знает. Но Мартен-то «поет», и «почтовым ящиком» у него была именно баронесса! Впрочем, возможно, ее использовали втемную, ее заведение очень удобно для передачи сообщений.

Де ля Рок снова сделал небольшую паузу и принял решение:

– Докладывать премьеру я пока не стану. Вы, Лепарк, срочно проверяйте сигнал русских. Работайте с Гумилевым, встречу со Сталь я санкционирую. Но контролируйте разговор, предупредите его, что речь может идти только о покушении на Барту. Подключите Сюрте, их отдел по анархистам, сообщите, что есть непроверенное сообщение о готовящемся теракте и что мы придаем этому большое значение, пусть шевелятся. Найдите этого их Инженера, если получится – у нас будут ответы на все вопросы. Нашей службе в Германии и Венгрии я отправлю шифровки, источник сведений о Сталь проверим еще раз. Если – я повторюсь, если! – сведения о заговоре подтвердятся, немедленно докладывайте лично мне.

10.12.1932 г. Франция. Париж, военная тюрьма Cherche-Midi

– Мадемуазель Лидия, добрый день. – Гумилев склонил голову в вежливом полупоклоне.

– Мадам, – усмехнулась женщина, сидящая на привинченной к полу табуретке. Дама выглядела элегантно даже в такой обстановке. Чуть подведенные брови, неброская помада, почти неуловимый запах Chanel № 5, изящный жакет… диссонанс вносили только наручники на узких, холеных кистях.

– Простите, мадам, – исправился посетитель. – Позвольте представиться: Отдельного Корпуса жандармов полковник Гумилев, Охранный Департамент. Взгляните на удостоверение.

Женщина бросила взгляд на документ, подняла глаза, изучая лицо посетителя, и удивленно произнесла привычную для полковника фразу:

– Гумилев? Тот самый?

– Если вы имеете в виду мои литературные экзерсисы, то да, – улыбнулся Николай Степанович. – Но здесь я, к сожалению, в несколько ином качестве.

– Я не знала, что вы жандарм, – настороженно произнесла дама. – Но видела фотопортрет в «Альманахе муз».

– Похож? – поинтересовался Лепарк. – Мадам Сталь, давайте перейдем к делу. Вас обвиняют в шпионаже против Франции в пользу России.

– Я, – начала Лидия, но подполковник оборвал ее взмахом руки:

– Не нужно. Сегодня не допрос, протокол не ведется. У полковника Гумилева есть несколько вопросов. Он полагает, что вы согласитесь ответить в его присутствии, считайте, что это вопросы от имени и России, и Франции, мадам! Ответ на них не будет отражен в расследуемом деле, но может повлиять на вашу дальнейшую судьбу, это понятно?

– Да, вполне, – сухо ответила баронесса.

– Полковник, прошу.

– Госпожа Сталь, – начал жандарм, – речь действительно идет об интересах наших двух стран. Кстати, вы, кажется, раньше предпочитали журнал «Москва», – он слегка выделил последние слова. Назвать пароль необходимо, пусть даже в присутствии офицера Второго бюро, иначе разговора не будет, разрешение на это он получил еще в Петербурге. Николай Степанович попробовал замаскировать фразу, тут же продолжив: – Альманаху муз.

Отметил, как поморщился француз. Следовало ожидать, Андре не новичок, обмануть его такими примитивными уловками нечего и надеяться, и перешел к делу:

– Мы хотим поговорить о покушении на Барту. Расскажите, пожалуйста, все, что вам стало известно.

Баронесса задумчиво посмотрела на посетителей и после секундной паузы произнесла:

– Господа, мои слова не будут использованы в суде, я правильно понимаю?